— Не потратил, а проиграл.

— Ты проиграл все наши деньги?! — у Диллы пересохло во рту. — Зачем?

— Просто не повезло. — Лейн дернул плечом. — Да ладно тебе, не злись. Это всего лишь монеты.

— И что теперь прикажешь? Питаться подножным кормом, пока не поймаем единорога?!

— Не кричи на меня!

— Я не кричу!

Высунувшаяся из травы любопытная синяя курица — ростом в половину василиска и еще более омерзительная на вид — встретилась с Диллой взглядом и тут же исчезла.

— Я с тобой вообще больше не разговариваю! Проиграть кучу денег этим прощелыгам мог только умственно отсталый пикси, страдающий дальтонизмом!

Лейн надулся и отстал. Дилла шла, не оглядываясь. Ну вот что с ним делать?! И ведь Лейн прекрасный товарищ — веселый, щедрый, умный, талантливый. О таком только мечтать можно. Ночью Дилла и мечтала. Чудо, что перина не загорелась от ее мечтаний.

Но откуда взялась эта необъяснимая страсть к азартным играм? А в его невезение поверить вообще невозможно! Она сама видела, как виртуозно Лейн играет в карты. В прошлый раз он проиграл нарочно, и это было понятно — так проще втереться в доверие. Но теперь-то ради чего? И почему непременно все деньги?!

В городских воротах Лейн ее догнал.

— Я займу у Бора, — буркнул он.

— Не хватало ещё в долги влезать! — Дилла вынула из ушей золотые сережки, которые носила, не снимая. — На, продай. Деньги мне отдашь!

Она не стала останавливаться и ждать его. Серьги было жаль до слёз и зубовного скрежета. Дилла выиграла их на воздушных состязаниях, обставив и сестер, и соперниц из других кланов. Подлинная работа исландских альвов — золотые крылышки всего с ноготь величиной, но изготовленные настолько искусно, что можно разглядеть каждое пёрышко. Кто их здесь оценит?

Дилла остановилась, только когда вышла из главных ворот. Оглянулась, но Лейна видно не было. Она свернула на тропу к лесу, села на первый попавшийся поваленный ствол. Небо хмурилось в унисон с её настроением.

Проезжающие по дороге возницы поглядывали на Диллу с опаской и поторапливали лошадей. Должно быть, слухи уже разошлись по всей округе. Амулет, после купания в колодезной воде, работал исправно. Дилла улавливала боязливый шёпот: "в лес ходили…", "другие они, не те…", "а лошадь как взовьётся, как прыгнет — прямо через дом перескочила…"

Дилла довольно улыбнулась. Скоро про них сказки начнут рассказывать. Это хорошо, это правильно. Даже настроение улучшилось. Только бы Лейн не продешевил, продавая её серьги. А вот и он, лёгок на помине.

Лейн выскочил из ворот и каким-то образом сразу оказался возле Диллы.

— Держи. — Он протянул кошелек из тонкой замши. — Не бойся, я взял золотом. Потом разменяю.

Кошелек оказался увесистым. Дилла распустила шнурки, и брови у нее сами собой поднялись.

— Так много?

Золотых монет было не меньше сотни. Если перевести в серебро, получится, пожалуй, больше, чем обещанный Кедаром гонорар.

— И это забери. — Лейн положил Дилле на колено серьги-крылышки. — Я кое-что своё продал.

— Ты же ничего с собой не брал… Ты что, продал лекарства?!

— Только синие флаконы. И половину зеленых.

— Бору, да? Представляю, как он на них наживется. — Дилла погладила пальцем сережки, вдела в уши. — Но почему?

Лейн пожал плечами.

— Это ведь не просто украшение. Ты их любишь. А лечить я и так умею.

"Вот только кто будет лечить тебя, случись чего? — подумала Дилла. — Ну, поговорю я ещё с Бором…"

Она пересыпала половину монет в свой поясной кошелек. Остаток отдала Лейну.

— Только постарайся всё не проиграть.

— Постараюсь. — Он лучезарно улыбнулся. — Ну что, мир?

Очень хотелось его обнять, прижаться щекой к успевшим растрепаться волосам. Прикусить кончик уха…

— Мир. — Она обняла его. По-дружески.

Дальше они пошли в молчании, но оно было не тягостным, а лёгким, тёплым. К Дилле даже ненадолго вернулось ощущение полёта. Как будто Лейн не просто вернул ей серьги, а подарил настоящие крылья.

Не доходя до выжженной полосы, Лейн повернул налево. Тропы вокруг леса не было, идти пришлось по сухой траве и пыльным проплешинам, покрытым неприятной, трескающейся коркой. Ни бабочек, ни птиц, только давящая тишина. Лейн пытался насвистывать, но быстро умолк. Дилла то и дело оборачивалась, ловя пристальные взгляды невидимых глаз с той стороны границы.

— А нам обязательно обходить весь лес? — спросила она. — Целый день потеряем.

— Это едва ли, — рассеянно отозвался Лейн. Он подобрал сухой прутик и помахивал перед собой, как это делают лозоходцы в поисках воды. — Часов за пять управимся.

Он оказался прав.

— Свернутое пространство, — пояснил Лейн, когда они снова увидели вдали Дробул. — Внутри лес гораздо больше, чем снаружи. Сильные чары, нечеловеческие.

— Если снять защитные круги, лес расползется во все стороны?

— Возможно, но не наверняка. Смотря каким он был раньше. Многие фэйри зачаровывают свои рощи таким образом. А судя по остаткам деревни вон там, лес до нее не доходил. Плохо, что здесь давно не было дождя.

Небо по-прежнему хмурилось, но облака не снижались. А ведь когда выходили из дома, пахло близким дождём. Ещё одна магическая пакость этого места? Похоже на то.

Они остановились возле дерева-великана. Единственного высокого дерева в обозримых окрестностях. Трава под ним была зеленая, сочная.

— На вяз похоже, — сказал Лейн. — Не люблю вязы. Они коварные.

— Это просто дерево. Чем оно тебе не нравится? — спросила Дилла. — У него корни, должно быть, достают до леса.

Лейн по широкой дуге обошел дерево.

— Нет, со стороны границы корни у него выжгло. А знаешь, что странно? Я не видел в гербарии образцов листьев с этого дерева.

— Значит, оно нам не поможет?

— Я бы и сам не стал с ним связываться. Обойдемся змеекорнем. Вон там есть подходящий куст.

— А ничего, что он почти засох?

— Тем больше обрадуется моей помощи.

— Когда начнешь?

— Прямо сейчас.

Глава 11

Глава 11. Ведьма

"Если лиса повернула к гончим, то кого ей винить?"

Ирландская пословица

— Почему он не растёт?!

Этот вопрос — со всё нарастающим возмущением — Лейн повторял уже в шестой раз с тех пор, как час назад начал колдовать над кустиком змеекорня. Коврига хлеба и вино должным образом были поделены, съедены и выпиты. Земля приняла подношение. Куст зеленел на глазах, но упрямо не желал отращивать корни в направлении выжженной полосы, хотя на опушке леса виднелся его собрат.

Волосы Лейна клубились грозовым облаком. Пальцы, погруженные в землю, начали дрожать. Дилла лихорадочно думала. Что-то в рассуждениях Лейна с самого начала показалось ей неправильным. Но что?

— Будешь ты слушаться или нет?! — простонал Лейн. — Какими еще словами объяснять, что именно я от тебя хочу?

— Слова! — Дилла схватила его за плечи, рывком подняла с земли. — Как местные говорят о растениях?

— В каком смысле?

— Они их одушевляют или нет? Куст — это "кто?" или "что?"

— Ох… — у Лейна остекленели глаза. — Не знаю. Но обычно люди не одушевляют растения.

— Некоторые люди на Земле и животных не одушевляют! Но здесь всё может быть по-другому. Заклятия вокруг леса настроены так, чтобы никтоиз живущих в этом мире, не смог их преодолеть, верно? Почему ты решил, что растения не подпадают под этот запрет?

— Ты права. — Лейн поник. — Вот проклятье!

— А если посадить твои семена? Они ведь не из этого мира.

— И ждать год, пока вырастут?

— Золотой плющ вырастает за сутки!

— Он капризный и не любит стелиться по земле. Но можно попробовать. — Лейн пригладил волосы. — Ладно, сейчас сбегаю за семенами.

— Стоп! — Дилла крепко схватила его за руку. — Надорваться хочешь? Давай завтра.

— Да всё со мной нормально! Я даже бегать не буду — проложу туннель отсюда до нашего дома. Хватит уже через город мотаться.